|
VIII. СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ЕВРЕЙСКАЯ МИРОВАЯ
ПРОГРАММА?
Все открытые защитники еврейства в объяснение антиеврейских
выступлений приводят три причины, — три и не более: религиозное предубеждение,
экономическую зависть и социальное оттолкновение. Не знаю, известно ли это евреям,
но всякий нееврей знает, что у него нет религиозного предубеждения против евреев.
Скорее можно допустить существование экономической зависти, поскольку всесторонний
успех евреев привлекает к ним общее внимание. Некоторые еврейские защитники пытаются
ослабить это внимание утверждением, что вообще в финансовых делах еврейского перевеса
вовсе не существует, но такая лояльность по отношению к своему народу заходит
уже слишком далеко.
Мировые финансы неоспоримо находятся под еврейским господством: их решения
и планы являются для нас законом. Но финансовое преобладание какого-нибудь народа
еще не есть достаточное основание для предубежденности против него. Если этот
народ умнее и тоньше, прилежнее и выдержаннее нас, если он, наконец, обладает
такими особыми способностями, каких мы, как раса низшая и более неподвижная, лишены,
то ни у кого нет права требовать от него отчета в его поведении. Но экономическая
зависть дает лишь некоторое объяснение антиеврейских настроений. Сама по себе
она недостаточна для объяснения еврейского вопроса хотя бы потому, что финансовое
превосходство евреев является лишь частью всей проблемы. Что же касается социального
оттолкновения, то на это можно сказать, что на свете существует гораздо больше
неприятных неевреев, чем неприятных евреев, по той простой причине, что неевреев
больше, чем евреев.
Ни один из еврейских заступников не упоминает о политической стороне вопроса;
если же они ее вскользь касаются, то всегда ограничивают ее и придают ей местный
характер. Дело идет не о патриотизме евреев, хотя во всех странах он находится
под большим сомнением. Об этом можно узнать в Англии, Франции, Польше, России,
Румынии и даже у нас, в Соединенных Штатах. Пишутся книги, публикуются и распространяются
доклады, издаются умелые статистические данные, чтобы доказать, что евреи исполняют
свой долг по отношению к той стране, где они живут. Все же несомненен тот факт,
что, несмотря на все эти старания, противоположное мнение преобладает и держится
упорно. Евреи, которые, сражаясь в войсках за свободу, исполняли свой долг и при
том ради истинной любви и преданности, не могли в сердцах офицеров, солдат и гражданского
населения изгладить впечатление, полученное от тех евреев, которые своего долга
не исполняли.
Но дело заключается не в этом, когда мы говорим о политической стороне
еврейского вопроса. Не трудно понять, почему евреи худшего мнения о других народах,
населяющих мир, чем сами эти народы думают о самих себе. Ведь еврейская история
это история странствований по всем народам мира. Если мы взглянем на современное
еврейство, то увидим, что нет расы на нашей планете, которая проживала бы в стольких
местах и среди стольких народов, как евреи. Они обладают более ясным мировым пониманием,
чем любой другой народ, так как весь мир является ареной их деятельности. Мышление
их всегда протекает в мировом масштабе, что для других народов, живущих в определенных
границах, невозможно.
Нельзя обвинять евреев за то, что национальная верность и самосознание
проявляются в них слабее, чем у коренных граждан любой страны: в течение столетий
они были всесветными гражданами. Под любым национальным флагом еврей может проявлять
требуемую от него, как гражданина и сожителя, корректность; однако его понимание
значения этого флага будет всегда другое, чем у того, кто знает лишь одно знамя.
Политический элемент рассматриваемого вопроса заключается в том, что евреи представляют
собою особую нацию среди других наций. Некоторые заступники евреев, в особенности
в Америке, это положение отвергают, но сам еврейский дух постоянно изобличает
лживость их чрезмерных стараний. Причину, по которой наличность такой национальной
особенности столь упорно отвергается, не всегда можно понять. Если бы Израиль
пришел к сознанию, что его мировая миссия не может исполниться при посредстве
золотого тельца, то, может быть, его мировая гражданственность по отношению к
человечеству и его несокрушимая национальная замкнутость по отношению к самому
себе оказались бы сильным и плодотворным фактором в деле создания человеческого
единства, которому теперь поведение еврейства, как целого, так сильно мешает.
Мир останавливается не на том факте, что евреи представляют собой нацию, а на
том, какое употребление они делают из этого, никак и никем неустранимого факта.
Народы пытались слить с собой евреев в одно целое, и такие же попытки к слиянию
были сделаны и со стороны евреев. Но судьба, по-видимому, предуказала им вечную
национальную обособленность, и как сами евреи, так и остальное человечество должны
считаться с этим фактом; в нем нужно видеть вещее пророчество и стремиться найти
пути к его осуществлению.
Теодор Герцль, один из величайших среди евреев, являлся одним из гласно
выступавших представителей нового времени, обладавшим, быть может, самым глубоким
взглядом на философское обоснование еврейской сущности. Сомневаться в том, что
еврейская нация существует, для него было невозможным. Напротив, он при каждом
удобном случае повторял: «мы представляем собою народ, мы нация». Равным образом
он отдавал себе отчет, что все то, что называется еврейским вопросом, имеет политический
характер.
Во введении к своему сочинению «Еврейское государство» он говорит:
«Я думаю, что я понимаю антисемитизм, представляющий собой весьма сложное явление.
Однако с еврейской точки зрения я смотрю на него без страха и ненависти. Полагаю,
что я в состоянии разобраться в том, какие элементы его должны быть приписаны
плебейской моде, какие обыкновенной торговой зависти, какие наследственным предрассудкам
или религиозной нетерпимости и какие так называемой самозащите. Я думаю, что еврейский
вопрос так же мало является социальным вопросом, как и религиозным, хотя иногда
он и принимает одну из этих форм. Это национальный вопрос, который может быть
разрешен только тогда, когда он превратится в вопрос мировой политики, будет разъяснен
общими усилиями всех цивилизованных народов земного шара и поставлен под их контроль».
Герцль утверждает не только то, что евреи представляют собой нацию. На
вопрос майора Гордона, члена королевской Британской эмиграционной комиссии, в
августе 1902 года он прямо ответил: «Я скажу вам то, что я понимаю под именем
нации, а вы можете к этому прибавить прилагательное «еврейская». По моим понятиям
нация представляет собой в истории человеческую группу, достаточно крепко сплоченную,
которую общий враг заставляет держаться вместе. Вот что по моему значит нация.
Если вы прибавите к этому слово «еврейская», то получите то, что я понимаю под
еврейской нацией». Описывая действие этой еврейской нации на остальное человечество,
доктор Герцль писал: «Если мы падаем, мы превращаемся в революционный пролетариат,
в унтер-офицеров революционных партий; если наоборот идем в гору, то с этим вместе
растет и страшное могущество наших капиталов».
Этот взгляд, который, видимо, соответствует истине, так как он дольше всех
других держался в еврейском мышлении, разделяется и Лордом Ефстафием Перси и повторяется
в силу видимой общности взглядов Канадской «Еврейской Хроникой» («Jewish
Chronicle»).
Стоит внимательно прочесть то, что она по этому поводу пишет. «Либерализм
и национализм под гром труб и литавров открыл ворота «Гетто» и даровал евреям
гражданское равноправие. Евреи вышли из Гетто и вступили в западный мир, увидели
его блеск и могущество, использовали и насладились им, наложили свою руку на нервные
центры этой цивилизации, повели ее вперед, дали ей надлежащее направление, сделали
ее своей служанкой и затем отказались от нее... Кроме того — и это достойно внимания
— Европа национализма и либерализма, Европа государственного управления по методам
науки и демократического равенства оказалась более терпимой по отношению к еврейству,
чем старый деспотизм с его преследованиями и притеснениями... Но при все более
и более усиливающейся консолидации западных национальностей невозможно рассчитывать
на существование в течение долгого времени безграничной терпимости... Среди хорошо
организованных и территориально обособленных государственных единиц еврейству
остается только две дороги: либо оно должно уничтожить устои всей национальной
государственной системы, либо оно само должно организовать свою территориальную
государственность. В этой наличности возможного выбора коренится объяснение, как
еврейского большевизма, так и еврейского сионизма; восточное еврейство ныне, по-видимому,
неуверенно колеблется между этими двумя возможностями». «В восточной Европе большевизм
и сионизм живут бок-о-бок подобно тому, как в течение всего 19 столетия, вплоть
до младотурецкой революции, еврейское влияние сливало воедино республиканские
и социалистические течения мысли: это объясняется не тем, что еврейство интересовала
положительная сторона радикального мировоззрения или что оно желало сделаться
участником нееврейского национализма или демократизма, а тем, что все существующие
нееврейские системы управления одинаково ему ненавистны».
Все это правда и как мы видим, даже еврейские мыслители нетрусливого характера
признают это за истину. Еврей — противник всякого нееврейского уклада. Если он
даст волю своим наклонностям, то в монархии он будет республиканцем, в республике
социалистом, в социализме большевиком.
В чем же причина этой разлагающей деятельности? Прежде всего в полном отсутствии
демократического образа мыслей. По природе еврей деспотичен. Демократия хороша
для остального человечества, но еврей, где бы он ни находился, представляет собой
известного рода аристократию. Демократия только словесное орудие, применяемое
еврейскими агитаторами, чтобы подняться до общего уровня там, где они вынуждены
были занять низшее место. Раз этот уровень ими достигнут, тотчас же евреи стремятся
приобрести себе особые преимущества, словно это составляет их неотъемлемое право,
— это есть факт, которого самым разительным примером может служить последняя Мирная
Конференция. Евреи ныне единственный народ, чьи особые и чрезвычайные преимущества
нашли себе выражение в мировом мирном договоре. Но об этом будет сказано ниже.
За исключением немногих еврейских защитников, которые не имеют влияния
на еврейский образ мыслей, а выдвигаются на сцену с единственной целью влиять
на образ мыслей неевреев, ни один не отважится ныне отрицать тот факт, что во
всем свете социально и экономически разлагающие элементы, не только получают директивы
от представителей еврейских интересов, но и оплачиваются ими. Этот факт долгое
время оставался неизвестным, благодаря упорному отрицанию его со стороны евреев,
равно как и потоку, что отсутствовали точные разъяснения со стороны тех общественных
организаций, от которых публика привыкла ждать осведомления. Только теперь факт
этот выплывает на свет Божий. Слова Герцля оправдываются: «Когда мы падаем, мы
обращаемся в революционный пролетариат, в унтер-офицеров революционных партий».
Эти слова в первые были преданы гласности на английском языке в 1896 году т. е.
24 года тому назад.
В настоящее время эти течения работают в двух направлениях: во-первых в
целях ниспровержения всех нееврейских государств во всем мире, во-вторых в целях
создания еврейского государства в Палестине. Весь мир шлет лучшие пожелания плану
создания еврейского государства в Палестине, но нельзя сказать того же самого
об еврействе в его целом или о его большей части. Сионистская партия много шумит
о себе, но в действительности является незначительным меньшинством. Все, что можно
сказать об этом движении, это то, что оно представляет собой выросшее из честолюбия
стремление к переселению. Вместе с тем сионистское движение представляет собой
очень удобную внешнюю кулису, чтобы за ней легче укрывать иные тайные планы. Интернациональные
евреи, владыки правительств и золота, получают, таким образом, возможность в любом
месте и во всякое время, во время войны и мира, собираться, выставляя предлогом
своих собраний необходимость обсудить способы, которые должны открыть евреям доступ
в Палестину, и таким путем им легко удастся устранить подозрение, что они собираются
для другого дела. Союзники и враги нееврейских народов, ведших войну, собирались
этим путем незаметно, на одном сионистском съезде — шестом по счету — в 1903 году;
на нем последняя война была точно предсказана, указан ее ход и исход и предуказано
отношение евреев к мирному договору.
Все это доказывает, что, хотя еврейский национализм и существует, но он
не ограничивается планом создания своего государства в Палестине, и этот план
не занимает собой в настоящее время всего еврейства. Как раз теперь евреи вовсе
не желают идти в Палестину даже ради сионистского движения. Если исходу евреев
из среды нееврейских народов и суждено когда-нибудь осуществиться, то произойдет
это по другим побуждениям.
Дональд А. Камерон, занимавший в последнее время место британского генерального
консула в Александретте, человек, расположенный к сионизму, имя которого часто
упоминается в еврейской прессе, говорит: «Еврейским переселенцам (в Палестину)
скоро надоест рвать друг у друга 3 процента, и их сыновья по железной дороге или
на пароходе поспешат уехать в Египет, чтобы там зарабатывать 10 процентов... Евреи,
предоставленные сами себе в Палестине, вырвут волосы друг у друга и разнесут на
куски свое собственное государство». Несомненно, время подлинного исхода еще не
наступило; по крайней мере, оснований для него еще не видно.
Политическая сторона еврейского вопроса, в которой в настоящее время больше
всего заинтересованы по меньшей мере три великие нации, Франция, Великобритания
и Соединенные Штаты, заключается в выяснении существующей организации еврейской
нации. Представляет ли она собой уже в настоящее время организованное государство
или для этого ей нужно ждать своего переселения в Палестину? Как смотрит на это
само еврейство? Ведет ли оно по отношению к нееврейству «внешнюю политику?» Имеет
ли она для ведения этой внешней политики особое управление? Если такое еврейское
государство существует, то имеет ли оно явного или тайного главу? Существует ли
в таком случай государственный совет? И, наконец, если что-либо подобное существует,
то кто об этом знает?
Первый подсказанный чувством ответ неевреев на этот вопрос будет «нет»,
— ведь неевреи обычно дают ответы, подсказанные чувством. Неевреи не воспитываются
среди тайн или тайных обществ, почему и приходят так легко к заключению, что ничего
подобного вообще не может и быть, хотя бы уже по одной той причине, что никому
ни с чем подобным не приходится встречаться или об этом слышать. Несмотря на такой
ответ, вопрос все же подлежит ближайшему исследованию по причинам, которые каждый
легко может понять.
Если допустить, что сознательной дружной деятельности евреев во всем мире
вообще не существует, то нужно признать, что господство, которого они достигли,
равно как и политика, которую они преследуют, не являются следствием их заранее
обдуманных решений, а представляют собой просто результат определенных еврейских
свойств, присущих им всем в одинаковой мере. Поясним это примером: Британец, благодаря
врожденной страсти к приключениям, влекшей его к морю, сделался великим колонизатором.
Он вовсе не размышлял об этом и не принимал определенного решения сделаться непременно
колонизатором, но сами природные наклонности его духа привели его к этому. Но
разве сказанного достаточно, чтобы объяснить Британское мировое государство?
Не подлежит сомнению, что и внутренние свойства, присущие евреям, побуждают
их, где бы они ни находились, делать то, чем они отличаются в наших глазах. Но
разве только этим можно объяснить тесную связь между евреями всех стран, их всемирные
конференции, их поразительное предвидение чрезвычайных событий, которые с всесокрушающей
силою обрушиваются на остальное человечество, и появление их в нужный момент в
Париже со специально разработанной мировой программой, с которой соглашаются все
государства?
Сначала отдельные немногие мыслители, затем секретные отделы правительств,
позднее отдельные проницательные люди и, наконец, теперь даже большие массы населения
заподозрили, что евреи не только представляют собой ярко отличающуюся от других
народов национальность, не поддающуюся странным образом никакой, даже при их полном
желании, ассимиляции с другими народностями, но и образуют собой государство,
причем не только обладают национальным самознанием, но и сознательно связаны между
собой в целях взаимной самозащиты и достижения общих целей. Вспомним определение
Теодора Герцля, как народы сплачиваются под давлением общего врага, и спросим
себя, не является ли этим общим врагом в глазах евреев все нееврейское человечество.
Разве такая нация, чувствуя себя нацией, могла бы остаться неорганизованной пред
лицом такого факта? Это мало походило бы на обычную еврейскую хитрость. Если взглянуть,
как связаны евреи между собой в Соединенных Штатах при помощи самых разнообразных
организаций, так тонко устроенных, что деятельность их внушает всем доверие, то
можно легко допустить, что все то, что можно было создать внутри определенной
страны, может быть создано, а возможно, уже и создано, между всеми странами, где
живут евреи.
Вот что, между прочим, писал Герман Бернштейн в «American Hebrew»
от 25 июня 1920 года: «Приблизительно год тому назад один чиновник Министерства
Юстиции показал мне копию рукописи некоего Нилуса «Еврейская опасность»
и просил меня высказать мое о ней мнение. Он мне сказал, что эта рукопись представляет
собой перевод русской книги, вышедшей в 1905 году, которая впоследствии была изъята
из обращения. По-видимому, рукопись представляла собой «Протоколы Сионских
мудрецов» и была прочитана, как предполагают, Доктором Герцлем на тайной конференции
Сионистов в Базеле. Чиновник сказал мне, что по его мнению рукопись является сочинением
Доктора Герцля... Далее он упомянул, что многие американские сенаторы, которые
ознакомились с рукописью, были поражены, увидав, что евреями за столько лет вперед
был выработан план, ныне осуществившийся, и что большевизм уже за много лет вперед
замышлялся евреями с целью разрушения мира».
Этой выпиской я хочу установить только тот факт, что какой-то чиновник
Министерства Юстиции Соединенных Штатов показал эту рукопись Бернштейну и высказал
определенное мнение, что она, по всей вероятности, есть произведение Доктора Теодора
Герцля. И далее, что многие американские сенаторы были поражены фактом совпадения
того, что было предложено еще давно к исполнению, с тем, что произошло к 1920
году.
Этот случай тем более заслуживает внимания, что в нем принимал участие
чиновник правительства, которое ныне в высокой степени находится в руках евреев
или под влиянием еврейских воздействий. Очень возможно, что дальнейшие шаги, предпринятые
по этому поводу чиновником, как только они стали известны, были запрещены. С другой
стороны весьма вероятно, что следствие по этому поводу все же, несмотря на приказы,
не было прекращено окончательно.
Во всяком случае правительство Соединенных Штатов занялось этим делом достаточно
поздно. По крайней мере четыре других великих державы опередили его в этом, при
чем одна даже на целый год. Один список этих протоколов был передан Британскому
музею и имеет на себе печать этого учреждения от 10 апреля 1906 года. Само сочинение,
по всей вероятности, появилось в 1896 году, или в год, когда были сказаны вышеприведенные
слова Д-ра Герцля, причем первый конгресс Сионистов имел место в 1893 году. Документ
этот был недавно опубликован в Англии, при обстоятельствах, обративших на него
общее внимание, несмотря на неудачное заглавие, под которым он был напечатан.
Eyre and Spottiswood, государственные печатники английского правительства, издали
это сочинение. Это обстоятельство дало делу такой вид, как будто издание выпущено
Государственной типографией. В ответ на обычные крики всей еврейской прессы по
этому поводу английский «Таймс», в своем обозрении, признал все еврейские
возражения «неудовлетворительными».
Как бы там ни было, но «Таймс» стал на ту точку зрения, что защитники
евреев совершенно не касаются содержания протоколов и только усиленно настаивают
на их анонимности. Если иногда и случается, что они коснутся содержания, то всегда
в одной и той же форме: «это сочинение преступника или сумасшедшего».
Между тем эти протоколы без имени автора, выплывающие на свет Божий то
тут, то там, переписываемые с великими стараниями то одним, то другим, не имея
за собой никакого авторитетного имени, тщательно изучаются секретными отделами
различных правительств и, циркулируя среди высших должностных лиц, приобретают
все большее и большее влияние, благодаря ясности и убедительности своего содержания.
Результат удивительный для творения преступника или помешанного! Единственное
доказательство подлинности документов содержится в них самих, и эта внутренняя
убедительность их, как справедливо замечает «Таймс», и требует самого внимательного
к ним отношения со стороны всех. Все же еврейские старания направлены к тому,
чтобы воспрепятствовать этому.
Эти протоколы прямо наталкивают нас на ряд вопросов. Есть ли у евреев всемирная
организация? Какова политика этой организации? Каким способом она действует? Этим
вопросам протоколы уделяют полное внимание. Кто бы ни был их автор, одно несомненно:
он обладал таким ясным и всесторонним знанием человеческой природы, истории и
статистики, которое вызывает удивление и вместе с тем внушает ужас за тех, против
которых направлена мощь этого знания. Ни сумасшедший, ни преступник не могли быть
авторами их. Если вообще допустить, что автором могло быть одно лицо, то, по всей
вероятности, это был человек выдающийся, глубоко любивший свой народ и свою веру.
Рукопись эта — слишком страшная действительность, чтобы быть выдумкой, слишком
обоснована, чтобы быть простым продуктом фантазии, и обнаруживает слишком глубокое
знание тайных пружин жизни, чтобы быть простым обманом.
Еврейская защита больше всего настаивает на том, что документы эти исходят
из России. Это не верно. Они только совершили свой путь через Россию. Помещены
они были в русской книге, изданной в 1905 году ученым Нилусом, который сделал
попытку пояснить эти протоколы примерами из русской жизни, имевшими место в то
время. Издание и объяснения придали книге русский отпечаток, что было на руку
еврейским заправилам в Америке и в Англии, так как еврейской пропаганде удалось
внедрить в чувства и мышление Англосаксов совсем особое представление о России
и русских. Это представление о характере и духе русского народа, которое еврейским
агентам удалось внушить всем и в особенности американскому народу, является величайшим
обманом, которым когда-либо было одурачено человечество. Таким образом, ссылка,
что протоколы есть русское изделие, таит в себе единственную цель внушить к ним
недоверие. Внутреннее содержание протоколов ясно доказывает, что они написаны
не русским и первоначально не на русском языке и не под влиянием русской обстановки.
Они только попали в Россию и были здесь в первый раз опубликованы. Дипломатические
чиновники находили их в форме рукописи во всех частях света. Однако, там, где
еврейской силе это было возможно, документы эти потом исчезали, иногда при помощи
уголовно наказуемых средств.
Их стойкая живучесть наводит на размышления. Еврейские защитники объясняют
это тем, что протоколы благоприятствуют антисемитским настроениям, почему они
и сохраняются. Между тем в Соединенных Штатах не было широко распространенного
антисемитского настроения, которое можно было бы раздувать этим способом или вообще
поддерживать ложью. Распространение «Протоколов» в Соединенных Штатах можно
объяснить только тем, что они проливают большой свет и придают особое значение
известным фактам, наблюдавшимся и раньше. Это обстоятельство так важно, что оно-то
и придает особый вес документам, подлинность которых не удостоверена. Простая
ложь долго не живет, и сила ее быстро слабеет. «Протоколы», напротив того,
выказывают свою живучесть больше, чем когда-либо: они проникли в более высокие
сферы, чем раньше, и к ним относятся более серьезно, чем прежде. «Протоколы»
не стали бы более ценными и интересными, если бы они даже носили имя Теодора Герцля.
Их анонимность так же мало уменьшает их ценность, как отсутствие подписи художника
художественную ценность картины. Даже лучше, что происхождение протоколов неизвестно.
Если бы в точности было установлено, что группа интернациональных евреев в 1896
году, во Франции или Швейцарии, на конференции выработали программу завоевания
мира, то пришлось бы еще доказывать, что эта программа выдумана ими не в шутку
и что в основе ее лежало действительное желание провести ее в жизнь. «Протоколы»
представляют собой мировую программу; в этом не сомневается никто. Чья это программа,
— указано в самих протоколах. Спрашивается, что было бы ценнее для доказательства
ее подлинности, — одна, шесть или двадцать подписей или двадцатипятилетняя цепь
попыток, направленных к ее осуществлению.
Для нас, американцев, интересно не то, составлял ли эту программу преступник
или сумасшедший, а то, что, когда она была составлена, то появились средства и
пути для проведения в жизнь отдельных важнейших частей ее. Документ сам по себе
не важен. Важна вся обстановка и факты, на которые он заставляет нас обратить
внимание.
|
- A must see! 
